Для Владимира Маяковского Грузия — гораздо больше, чем просто место, откуда он родом. Это и якорь, и парус. И манок, и маяк. И островок, и вселенная. «Где тебе хорошо, там и отечество», — сказал один поэт. Другой добавил: «Где тебе хорошо, но и где от тебя хорошо». Для Маяковского Грузия всегда была отечеством. «Разобраться в прошлом сложно, — писал Виктор Шкловский. — Но изменилось ведь и прошлое. Мы в долгу перед Владимиром Маяковским — щедрым, смелым, красивым человеком, человеком такого роста, что он мог бы шагать через стулья… Есть новые земли. Есть новые ритмы. Есть будущее, и оно не стирает нас, как стирают мокрой тряпкой меловую надпись с черной доски. И потом мы живем на Новой Земле, и несправедливы к ней». Маяковский вот… поищем ярче лица, — Недостаточно поэт красив. Крикну я вот с этой с нынешней страницы: не листай страницы! Воскреси!
Наталья Бурмистрова
Мы живем в стране мифов и легенд. Одним из таких прекрасных мифов давно уже стала народная артистка СССР Наталья Михайловна Бурмистрова. Само звучание этого имени рождает у тбилисцев множество волнующих воспоминаний, ассоциаций, ощущений. Потому что Бурмистрова – это красота, обаяние, стиль. Бурмистрова – это талант, вдохновение, жизнелюбие. Бурмистрова – это Театр… Она действительно стала городской легендой, неотделимой частью грузинской культуры, национального образа страны, который невозможно представить без этнического многоголосия, культа театра и красоты… И она, очаровательная, талантливая, навсегда привязавшаяся к Грузии, некогда встретившей ее ласковым солнцем, доброжелательными улыбками и восхищенными взглядами… Трудно писать о личности, с которой была связана нежными, дружескими отношениями. Кто-то может увидеть в посмертных откровениях проявление тщеславия, желания примазаться к славе знаменитости. Да и самому как-то неловко говорить о близком, родном человеке…
Александр Грибоедов
Литература о пребывании Грибоедова в Грузии необозрима. И не только потому, что, как писал поэт и драматург Давид Эристави (Эристов), «ни один русский писатель не был связан своей личной жизнью, общественной, литературной и государственной деятельностью с Грузией так, как автор «Горя от ума». Масштаб личности создателя неувядаемого произведения – вот что вызывает восхищение, а деятельность его по сей день во многом загадочна и становится предметом подчас острых и длительных дискуссий. В особенности это касается его проекта «Российская Закавказская компания». Тем не менее выдающийся грузинский поэт поэт Гогла Леонидзе справедливо писал: «Смело можно сказать, что Грибоедов раньше и глубже Пушкина и Лермонтова изучил жизнь Грузии, ее прошлое, биение ее сердца…». Но наш рассказ начинается с попытки прояснить первопричины возникновения интереса главного его героя к сцене, к театру. Интереса, воплотившегося в создание произведения неопределенного жанра, но определенно бессмертного, что уже доказано веками. А первопричина эта, как предполагает князь Д.Г. Эристов (Эристави), кроется в детских годах. И вот почему:
Александрз Костюрина-Тавадзе
Героиня нашего рассказа Александра Костюрина-Тавадзе – художник редкостного дара была яркой личностью, со сложной судь бой, в которой скрестились дарованный свыше самобытный талант, независимость характера и жестокие обстоятельства времени. Эта постреволюционная эпоха вошла в историю канувшей в прошлое страны, по определению Осипа Мандельштама, как век-волкодав. Возможно, именно эти обстоятельства и стали причиной того, что в биографии нашей героини так много белых пятен. Александра Григорьевна никому, даже самым близким людям, не рассказывала о том, сколько и какие драмы выпали ей в удел. Точную формулу подобного поведения дал выдающийся грузинский философ Мераб Мамардашвили: «Это особого рода трагизм, который содержит абсолютный формальный запрет отягощать других, окружающих, своей трагедией».
Анатолий Смиранин
Более ста лет три поколения рода Смираниных служат Театру. Основатель актерской династии Анатолий Дмитриевич Смиранин начал свою карьеру в 10-е годы ХХ века. Поклонники не пропускали ни одного его спектакля. На его репетиции сбегались актеры. Его манеру игры сравнивали с лепкой Родена – мощной, изысканной и разноплановой. Он обладал неподражаемой манерой делать интонационные акценты, выделяя ключевое слово. Он был интеллектуалом. Обладал магией держать зал в напряжении. Он был лидером труппы Грибоедовского театра в течение сорока лет. Сыгранные им роли классического репертуара, в частности, «Тартюф» Мольера, признаны эталонными. Им восхищались Таиров, Мейерхольд, Завадский, Товстоногов. Он снимался в лентах немого кино на одних площадках с Иваном Мозжухиным и Верой Холодной. Он – живой классик, находящийся от нас на расстоянии одного рукопожатия. Представитель дореволюционной, чеховской по духу русской интеллигенции, Смиранин-старший был приглашен в Тбилиси уже известным и сложившимся мастером, имевшим за плечами огромный жизненный и творческий опыт. Отрадно осознавать, что Грузия стала для него родной и близкой страной, в культурную среду которой он органически вписался. В Тбилиси родился и вырос продолжатель рода – актер Анатолий Анатольевич Смиранин.
Виктор Санеев
Имена чемпионов Олимпийских игр навсегда остаются в истории спорта и страны. Завоевать это звание два раза подряд – невероятно трудно. Трижды – маловероятно, практически невозможно. Виктору Даниловичу Санееву, самому выдающемуся атлету Советского Союза, это удалось. Он – чемпион трех Олимпиад за двенадцать лет. Если говорить строго, то он не трехкратный олимпийский чемпион, какие бывают, например, в плавании или гимнастике, где один и тот же спортсмен выступает сразу в нескольких видах, а победитель трех Олимпийских игр подряд. А если говорить совсем честно, то все спортсмены точно знают – Московскую Олимпиаду выиграл именно Виктор Санеев, хотя и получил «серебро».
Яков Полонский
В начале XIX века Грузия становится частью Российской империи, и это оказывает огромное влияние не только на социально-политическую жизнь древней страны, но и полностью меняет картину культурной жизни всего Кавказа. Вектор миграционных процессов на территории Российской империи смещается к югу – на Кавказ устремляется множество народа: идет война, и империя направляет на юг военные полки; кто-то едет сюда по приказу императора для того, чтобы принять участие в управлении краем; кто-то в надежде поправить свое материальное положение – «за чинами», ведь продвинуться по службе вдалеке от центра было гораздо легче; не говоря уже о ссыльных, картографах, церковных деятелях и тех, кто путешествовал в поисках новых впечатлений и вдохновения… А впечатлений, конечно же, было немало. Кавказ оказался совершенно новым непривычным миром. Здесь все было не так как дома – другая природа и климат, другие нравы и обычаи местных народов (иные приоритеты ценностных ориентаций), даже продукты и кухня были здесь непривычными. И все это нашло отражение в донесениях, отчетах, путевых заметках, дневниковых записях, письмах и, конечно же, в публицистике и художественной литературе.
Мавр Пясецкий
Это было 50 лет назад. 27 сентября 1970 года Народному артисту Грузии Мавру Пясецкому исполнилось 60 лет. Известный и горячо любимый публикой артист не успевал принимать поздравления. Со всех концов Советского Союза прибывали письма и телеграммы от друзей и почитателей. Адрес, между прочим, был очень простой: Тбилиси, театр имени А.С. Грибоедова, Мавру Яковлевичу Пясецкому. И все послания дошли, ни одно не затерялось! Чуть позже, 8 февраля 1971 года, на торжественном вечере в Грибоедовском театре, посвященном 60-летию артиста и 40-летию его сценической деятельности, со сцены зачитывали некоторые из сотен поздравлений. «Дорогой мой Маврик! Я от души поздравляю тебя с такими приятными датами – 60 и 40! Вспоминаю далекие годы, когда ты пришел в наш театр молодым актером, какая у нас тогда была прекрасная творческая и дружеская обстановка и какие хорошие и нужные спектакли удавалось создавать нашему коллективу грибоедовцев. Рад, что ты творчески и полноценно прошел свой актерский путь и закономерно пришел в режиссуру. Напиши, как пройдет твой юбилей, думаю, общественность тепло отметит твою огромную работу в русском театре в Тбилиси», – Константин Шах-Азизов.
Всеволод Мейерхольд
Имя Всеволода Мейерхольда сегодня и всегда – синоним смелого театрального эксперимента, неутомимого творческого поиска и занимает особое место в истории мировой режиссуры первой половины XX столетия. Оно вписано и в историю театра Грузии. В фойе большого зала Тбилисского государственного академического русского драматического театра имени А.С. Грибоедова висит мемориальная доска, посвященная великому реформатору сцены. Ведь режиссер оставил заметный след в культурной жизни Тифлиса начала XX века, способствовал формированию новой театральной эстетики и вкусов грузинской публики.
Михаил Лермонтов
Пребывание Михаила Лермонтова на Кавказе в 1837 году продлилось с апреля по декабрь. Непосредственно в Грузии поэт провел чуть более полутора месяцев – вторую половину октября, весь ноябрь, и выехал в Россию в начале декабря. Но каким поэтическим подарком стал для него этот край! Именно здесь началась творческая зрелость поэта. Неспроста зоркий и чуткий Виссарион Белинский писал о Лермонтове, что Кавказ сделался «его поэтическою родиною, пламенно любимою им», что «на недоступных вершинах Кавказа, венчанных вечным снегом, находит он свой Парнас; в его свирепом Тереке, в его горных потоках, в его целебных источниках находит он свой Кастальский ключ, свою Ипокрену», что «юный поэт заплатил полную дань волшебной стране, поразившей лучшими, благодатнейшими впечатлениями его поэтическую душу. Кавказ был колыбелью его поэзии, так же, как он был колыбелью поэзии Пушкина, и после Пушкина никто так поэтически не отблагодарил Кавказ за дивные впечатления его девственно величавой природы, как Лермонтов».