По вечерам кажется, что Тбилиси способен ворожить, творить чудеса. Когда исчезает поток машин и закрываются шумные магазинчики, в неярком свете фонарей распрямляются, как в стародавние времена, поникшие дома. Исчезают со стен морщины трещин, обретает былое великолепие литье решеток и перил, преображаются подъезды, которые некогда были воистину парадными. Того и гляди, подъедут к ним экипажи на дутых шинах и важный швейцар торжественно распахнет массивную дверь… Вот, скажем, у этого дома в старинном районе, на углу Леонидзе и Мачабели. В прошлом веке мы сказали бы: на углу Сололакской и Сергиевской. Именно так оно и происходило в самом начале того века, а точнее, в 1900 году. Фамилия семейства, выгружавшего вещи, чтобы поселиться в доме (тогда он назывался просто: «дом инженера Мирзоева в Сололаках»), никому не была известна в Тифлисе. Разве что, только чиновникам местного отделения «Северного страхового общества», куда из Питера перевелся глава семьи. И была эта фамилия – Гумилевы. А самому младшему ее носителю – Николаю – Тифлис наворожил удивительные преображения.

Павел Борисович Луспекаев ушел из жизни 45 лет назад. Он прошел адовы муки тяжелейшей болезни. Покинул сцену, которая была его счастьем. Не успел увидеть, как дочь стала взрослой. Умер, не дожив трех дней до 43 лет. Всего-то 43-х… Ушел. И остался навсегда. Для тбилисцев огромная честь и гордость, что Павел Луспекаев семь лет прослужил актером Тбилисского государственного русского драматического театра имени А.С. Грибоедова. Очевидцы-зрители с неослабевающим волнением рассказывают о его невероятном обаянии и фантастической энергетике. Коллеги по сей день восхищаются луспекаевской органикой, способностью к мгновенному перевоплощению, редчайшим свойством обнаруживать правдивое и в то же время нестандартное понимание любого образа.

«Тифлис город до того мне во всех отношениях симпатичный, что я многу только поощрять всякого, желающего туда водвориться». Это слова Петра Чайковского о главном городе края, который сыграл огромную роль в его судьбе. Связь и творчества, и всей жизни великого русского композитора с Грузией настолько тесна, что выделяется даже на уникальном фоне русско-грузинских культурных взаимоотношений. А ведь ее могло бы и не быть. Грузия вполне могла стать в биографии Чайковского местом, где он просто побывал проездом или раз-другой выступил перед публикой. К счастью, как известно, история не терпит сослагательного наклонения. И Петр Ильич смог открыть для себя Грузию после того, как в 1885-м из Москвы в Тифлис переводится прокурором Тифлисской судебной палаты Анатолий Ильич – его брат. …Если жителей старинного тбилисского района Сололаки спросить о тамошних достопримечательностях, они обязательно назовут среди них ветшающий дом номер16 в конце крутой улочки, поднимающейся к горе Мтацминда. На его треснувших стенах – доска, полустертая надпись которой «говорит о славе прошлой и том», что в 1890 году здесь жил Чайковский.

Во всемирной истории театра, в том числе грузинского, есть исключительно значимые и блистательные периоды, которые связаны с определенными общественно-политическими событиями, с творческим подъемом или становлением конкретных личностей. Таким периодом был конец 60-70-х годов прошлого столетия — золотой век грузинского театра, когда начиналась новая эпоха и ставились спектакли, уже тогда вошедшие в сокровищницу грузинской культуры, и разумеется, по сей день ее составляющие. Когда рядом с именами режиссеров старшего поколения — Михаила Туманишвили, Додо Алексидзе, Лили Иоселиани — одно за другим зазвучали имена Темура Чхеидзе, Роберта Стуруа, Шалвы Гацерелия, Наны Хатискаци, Тенгиза Магалашвили, Медеи Кучухидзе, Резо Мирцхулава, Гизо Жордания, Юрия Какулия и других, стало очевидно, что в грузинский театр пришло новое, избранное поколение.